Он как думал: выйду во двор с американской жвачкой про демократию и сразу стану первым парнем на деревне. Но двор не захотел быть задним. Вот Хуану его и не жалко. Если, сказал, американцы хотят, пусть теперь сами наводят здесь свои порядки.
Несмотря на то, что в жилетку The Washington Post он чуть ли не плакал, это были нюни не мальчика, а мальчика по вызову. Или, как они в своем Госдепе и о нем говорят, "нашего сукиного сына". Впрочем, все, и не только в Вашингтоне, сразу знали, "чьих он будет". Но теперь и он, как пойманный за руку подросток, сознался. Глотая обиду и слезы, Хуан Гуаидо честно прохныкал, что больше так не будет ‒ полагаться на свои силы. Если США предложат ему вооруженную интервенцию, то на правах спикера парламента примет ее. "Если необходимо, возможно, мы это одобрим".
А вы бы как поступили, если вы – провокатор и бездарность, и толку с вас как с козла молока? Пусть троянского, но козла. Рога и копыта – не больше. Он провалил уже третий объявленный им же финал операции "Свобода". А проще ‒ переворота. Обещал все закончить 23-го февраля. Тогда как бы "по-хорошему", если исходить из того, что гуманитарная помощь – это благо. Но в его случае это было как у Мефистофеля ‒ "творить добро для продвиженья зла". Раскусили. Поэтому дальше границы оно не продвинулось.
Пришлось США вспомнить все: санкции, энергодиверсии, шантаж, подкуп. Но в апреле – новый провал Гуаидо. Армия Венесуэлы опять не повелась. И вот он пошел уже буром – на штурм авиабазы. И снова – мимо. "Нам нужно больше военных, нам нужно больше чиновников. Но все они поддерживают режим", ‒ заявил после первомайского фиаско вконец расстроенный самозванец. Он же как думал: выйду во двор с американской жвачкой про демократию и сразу стану первым парнем на деревне: все пацаны за мной пойдут. Но двор не захотел быть задним. Вот Хуану поэтому его и не жалко. Если, сказал, американцы хотят, пусть сами наводят здесь свои порядки.
Проблема в том, что американцы его не спрашивают. Они спрашивают друг у друга: а оно им надо? Коварный тип гражданской наружности с большими усами, например, считает, что да. Но у него по усам течет, а в рот не попадает. Пыль, как он выразился, с доктрины Монро они сдули. Вот и чихают на международное право, не в силах открыто преступить его в Венесуэле. Трамп, впрочем, по-прежнему грозит всеми средствами, что у него на столе, но берет со стола телефонную трубку. И после общения с Путиным признается, что они прекрасно поговорили.
Он, правда, понял фразу "Россия против вмешательства в дела Венесуэлы" как отказ Москвы. Так это уже 50 процентов. Ему осталось понять, что США это тоже касается. Точнее не касается. На самом деле, Вашингтону, чтобы решиться на вторжение, нужен весомый предлог. Скажем, репрессии против путчистов. Но не зря официальный Каракас поддерживает связи с Россией. Кое-чему научился. Хуан – это же по-нашему Иван. А Иван – это же еще и "Ванька-встанька". Или, в их варианте, "Хуанчик-болванчик". Погремушка и грузик, размещенный в пустоте. Как ни роняй, а все равно стремится вверх. Отсюда вывод: не тронь Гуаидо ‒ оно и тарахтеть не будет. Вот и не трогают.
Михаил Шейнкман, Радио Sputnik
