Отъявленный русофоб и большой поклонник «теории заговоров» Антони Мачеревич, хоть и уволенный с должности главы Минобороны, остался председателем «смоленской» комиссии. Чтобы никто не обольщался: его дело живет и процветает.
Над этим грешно смеяться. Все-таки речь о жертвах авиакатастрофы. Но если польские поиски «российского следа» в трагедии 2010 года тоже считать «теорией большого взрыва», а, по сути, это она и есть, то сразу и не скажешь, что это: основа основ или комедийный ситком. В природе под этим названием существует и то, и это. А у Варшавы получилось нечто среднее. Два года комиссия Минобороны по перерасследованию крушения под Смоленском пыталась сотворить свою собственную «вселенную», и в итоге у нее получилась серия. Серия взрывов. Накануне она официально и бесповоротно объявила их причиной падения «борта номер один».
Собственно, в правящей партии «Право и справедливость» это знали сразу. Даром что ли ее возглавляет брат Леха Качиньского – Ярослав. Потому, лишь вернув себе власть, он и его люди затеяли ревизию первоначальных выводов. И своих предшественников – «Гражданской платформы», и Международного авиационного комитета. В общих чертах они сводились к тому, что всему виной было слишком быстрое снижение лайнера в условиях плохой видимости. С уточнением от МАК, что существенную роль сыграл и фактор психологического давления кого-то из вип-пассажиров на экипаж.
Все понимали, что это – национальная трагедия. Катастрофа. Несчастный случай. Шок. Пока в череде этих синонимов не появился Антони М. Антони Мачеревич, став министром обороны, тут же «раскрыл» заговор против погибшего президента и возглавил команду по подгонке доказательств. Для канонизации Леха Качиньского и демонизации России им мало было его гибели. Не хватало вражьих помыслов. Что они только ни делали, чтобы их обнаружить. Готовы были землю рыть. И ведь рыли.
Но и после эксгумации останков экс-президента и его супруги основными «уликами» российской «причастности» оставались самолет (это же все-таки был «Ту», а не, предположим, Boeing), мерзкая смоленская погода и русская береза, словно нарочно для контрольного тычка выросшая на траектории падения. Однако привлеченный Варшавой авиационный эксперт с подозрительно англоязычными инициалами Фрэнк Тейлор и дерево, и климат реабилитировал. Но не Россию. Это именно он заключил, что в салоне сработало некое устройство. И неоднократно.
Его суждение и стало определяющим. Уж очень органично вписалось оно в правящую концепцию. Но даже если так, то, как сказал Владимир Путин задолго до Тейлора, отвечая на большой пресс-конференции польскому журналисту, «если на борту самолета, который вылетел из Польши, были взрывы, то и устройство заложили там. Ищите у себя». Однако с этим у них сложнее. Как же его найдешь, если оно уже того? К тому же теория большого взрыва как первопричина мироздания тем и хороша, что не имеет доказательств. Зато как сериал она имеет продолжение.
Отъявленный русофоб Мачеревич, хоть и уволенный новым премьером Моравецким с должности главы Минобороны, остался председателем «смоленской» комиссии. То есть, при своих, поскольку в ранге министра предметно только этим и занимался. За всем остальным следили американцы. И, наверное, не просто так как бы окончательный вердикт появился уже на следующий день после его отставки. Это чтобы никто не обольщался. Его дело живет и процветает. Это у Вселенной после большого взрыва началась эволюция. А в Польшу она пока так и не пришла. У нее же это только теория.
Михаил Шейнкман, радио Sputnik
